С одной стороны, «ясачным» людям (то есть тем, кто должен был платить налог — ясак, поначалу исчислявшийся шкурами пушных зверей) местным властям было запрещено продавать огнестрельное оружие и принимать их в солдаты. С другой стороны, малочисленность казачьих и других регулярных войск в регионе, а также непростая ситуация на границе заставляли привлекать «инородцев» к охране границы.
Поэтому даже после того, как были сформированы бурятские и тунгусские полки, которые должны были охранять границу Российской империи вплоть до 40-х годов XIX века, казаки из числа бурят и тунгусов ружей не получали, оставаясь вооруженными луками, копьями, саблями и ножами.
Миссия графа Рагузинского
И бурят, и тунгусов к охране границы нерчинские и селенгинские воеводы стали привлекать ещё в XVII веке. Более того, тунгусы князя Гантимурова участвовали в обороне Нерчинска во время переговоров, закончившихся подписанием в 1689 году Нерчинского договора.
Но принципиальный поворот в деле формирования бурятских и тунгусских полков произошёл в период, последовавший за переговорами, которые в 1727 году вёл с представителями Цинской империи граф Савва Лукич Владиславич (Рагузинский) — сербский купец, состоявший на русской дипломатической службе. Граф начал вести переговоры в 1725 году, но лишь к 1727 году необходимые и согласованные с правительствами тексты договоров были готовы. И 20 августа (30-го по новому стилю) 1727 года был подписан Буринский трактат (на реке Буре в Северной Монголии), впервые закрепивший разделение границы между двумя империями. 21 октября (1 ноября но новому стилю) того же года им же был подписан Кяхтинский договор, подтвердивший действие Нерчинского (1689) договора и Буринского трактата.
Помимо вопросов определения границы и организации торговли Кяхтинский договор возлагал на пограничных администраторов двух стран урегулирование местных пограничных споров, определил порядок приёма посольств и юрисдикцию в отношении нарушителей границы.
В своем донесении о ходе переговоров в 1727 году Савва Лукич дал высокую оценку действию бурят при пограничной службе: «Служат верою России, не уступая природным россиянам; своим оружием и кочеванием границу распространяли, мунгальской землицы великою частью завладели, на границе с великим чаянием и верностью были доброоружны и доброконны, держали оную почти по всему расстоянию в многолюдстве, прикрытием границ и разъездами служили без жалования, с добрым сердцем и учтивостью, на которых я имел большую надежду, видя их храбрость и добросердие».
После заключения Кяхтинского договора остро стал вопрос о необходимости охраны границы.
И в 1728 году при содействии графа появился указ о выдаче 18 бурятским родам (семи селенгинским и одиннадцати хоринским) особых знамён «за их прилежную службу». В 1731 году вооруженные силы, расположенные в обеих частях Забайкалья, состояли из одного пехотного полка, роты драгун, нескольких сотен русских казаков и пяти тысяч бурятских и тунгусских воинов. Отряды забайкальских бурят и тунгусов в тот период играли большую роль в охране границ России. Однако вытребованные графом Рагузинским знамёна были вручены только в сентябре 1735 года. По их получении главы бурятских родов обязывались ревностно нести пограничную службу и выставлять рабочих для постройки крепостей.
Когда буряты и тунгусы стали казаками
Граница была поделена на несколько отделов, каждый из которых находился под начальством дозорщика, действовавшего на основании инструкции, составленной лично графом Владиславичем (Рагузинским) в том же 1727 году.
Гарнизоны пограничных крепостей (Селенгинской, Троицкосавской, Цурухайтуйской, Горбиченской и других) состояли преимущественно из русских солдат и казаков. А вот на самой границе были расположены караулы (прообразы будущих пограничных застав), в которых находились бурятские и тунгусские воины.
В каждом карауле находилось от 5 до 10 юрт у бурят и примерно столько же чумов у тунгуссов. Если первые несли службу преимущественно в степных и лесостепных районах, то вторые охраняли границу тоже преимущественно в лесостепных, а также чисто таёжных местах.
В 1760 году был учрежден Тунгусский пятисотенный конный полк. Казаки, служившие в нем, освобождались от платежа ясака и получали шесть рублей жалования в год. Срок службы не был определен, увольнялись в отставку только дряхлые и неспособные. Вооружение казаков состояло из сабли, лука и пятидесяти стрел, одежда была национальная, «по обычаю и состоянию каждого казака». Казаку выдавались две лошади — одна от его сородичей, другая от хоринских бурят. Управление пограничной линией, по которой несли караулы казаки тунгусского полка, ведал князь Гантимуров, подчинявшийся пограничной канцелярии. В ведении князя находилось 15 родов.
В 1764 году были сформированы четыре бурятских полка, имевшие по шесть сотен в каждом: Ашехабатский, Сартолов, Цонголов, Атаганов. Сначала зачисление в эти полки считалось добровольным. Желающих зачислиться в казаки оказалось больше, чем было нужно по штату. Это объяснялось стремлением освободиться от уплаты ясака и желанием защищать свои земли от вражеских набегов. Добровольное зачисление в бурятские казачьи полки перешло в дальнейшем в воинскую повинность. Служба производилась с перерывами: 1 год службы — 3 года льготных. Оружием и лошадьми казаки снабжались от своих обществ за счет специальных денежных сборов. Военная служба считалась обязательной для всех бурят, причисленных к казачьему сословью, но фактически богатые и зажиточные могли освободиться от нее, они нанимали неимущих к несению службы вместо себя.
Во главе бурятского казачьего войска стояли выборные начальники: атаман, четыре полковых есаула, сотники, пятидесятники и десятники. Все они подчинялись пограничному начальству. Фактически главные командные должности сосредотачивались в руках бурятского нойонства. Первым атаманом был зайсан ашехабатского рода Бадулаев. После его увольнения в отставку в 1802 году атаманом стал его сын Гомбо Церенов. В дальнейшем главные атаманы назначались по наследству. Бурятские и тунгусские казачьи полки как особые воинские единицы просуществовали до 50-х годов XIX века, а затем были включены в состав Забайкальского казачьего войска.
В боях необъявленной войны
Середина XVIII века на российско-китайской границе выдалось очень неспокойной. В 1755-1759 годах у самой границы развернулась так называемая третья ойратско-маньчжурская война. Маньчжурские войска, подавляя восстания и ойратов, а затем и восставших монголов, действовали с традиционной для них жестокостью. В итоге к границам России потянулись беженцы.
Они шли под защиту «белого царя» и раньше, причём правительство Цинов поначалу против этого не возражало. Во всяком случае об этом в 1731 году так заявляли послы Поднебесной в Петербурге.
Но в 1750-е годы позиция Пекина резко изменилась. Китайцы требовали возвращения беженцев домой, где многих ждала неминуемая казнь. Но вплоть до 1758 года, пока правительство Цинов наконец-то не смягчило свою позицию по отношению к беженцам, они шли в Россию. Ситуацию усугубила тяжёлая зима 1755-1756 годов, суровые морозы и глубокий снег которой вызвали массовый падёж скота, за которым последовали голод и эпидемии.
И как это часто случалось в таких ситуациях, среди монголов появилось большое количество разбойничьих шаек, которые устремлялись через границу, грабя, угоняя скот и убивая сопротивлявшихся соседей. На границе в то время происходили настоящие сражения с бандами харацириков («черных воинов»), которые порой насчитывали по нескольку сотен человек.
В целях предотвращения набегов харацириков местные забайкальские власти с 1756 года спешно перебрасывали к границе на помощь бурятам и тунгусам отряды казаков из городов и острогов.
Но сил всё равно было недостаточно. Об этом сообщал в Петербург в 1759 году сибирский губернатор Фёдор Соймонов. Он хорошо знал ситуацию в Забайкалье, так как с 1755 года жил и работал в Нерчинске, а в 1758 году стал губернатором. И он писал в Сенат, что в Забайкалье «воинских людей крайний недостаток», и они «по нынешним мунгальским (так тогда называли монгол – авт.) воровским въездам к охранению караулов безнадежны и не в состоянии».
Именно в тех пограничных боях необъявленной войны кровью скреплялось содружество русских и «иноземных» (бурятских и тунгусских) казаков Забайкалья.
Положение изменилось после того, когда победившие в третьей ойратско-маньчжурской войне власти Китая бросили большие воинские силы на очищение границы от банд харацириков со своей стороны границы. И с 1759 года крупные набеги в Забайкалье прекратились.
Но история охраны российско-китайской границы на этом не завершилась. И казаки трёх основных народов Забайкалья ещё не раз вступали в настоящие сражения с бандитами, пытавшимися нарушить рубежи Российской империи.